на главную

Здесь была страшная теснота и духота. На площади 20-25 квадратных метров содержалось 60 заключенных. Два окна, выходившие на улицу, были наглухо заколочены досками. Воздух проникал только через маленькую форточку и был настолько спертым, что от него тошнило и кружилась голова. На стенах и на потолке кишели клопы”.

О том, как была переполнена тюрьма, вспоминал и Николай Васильевич Гвоздев, 1925 г. р., вместе с которым были арестованы его брат с отцом.
2 апреля 1944 года, когда его вместе с другими стали из тюрьмы отводить на станцию и грузить в вагоны, чтобы отправить в Саласпилс, то набралось человек 240.
Все арестованные были с одной формулировкой “за связь с партизанами”. Исключение, по его воспоминаниям, составляла семья латыша-лесника из Вилякского лесничества. У лесника было двое сыновей 1922 и 1924 годов рождения, они в 1943 году были мобилизованы в немецкую армию и отправлены под Ленинград, оттуда дезертировали и с помощью отца прятались. Кто-то из соседей их выдал, и они оказались в тюрьме. Куда их дели — неизвестно, скорее всего отправили на расстрел.

В срочном порядке вставлялись железные решетки в окна некоторых других домов и учреждений, которые также превращались в тюрьмы. В городе такой тюрьмой стал дом № 6 по нынешней Псковской улице. Здание старой русской гимназии и часть домов, что возле железнодорожной станции, были обнесены высоким забором с колючей проволокой и превращены в концлагерь.

О том, как содержали военнопленных в лагере и его филиале в районе депо около улицы Выгонной, мы знаем благодаря воспоминаниям местных жителей, записанных членами клуба “Поиск-97” в 2001 году. Они вспоминали о содержании в лагере, о том, как помогали местные жители с улиц Канавной и Выгонной стоящим под открытым небом военнопленным продуктами питания: вареным в мундире картофелем, кусками печеного в домашней печке хлеба, как организовывал эту помощь местный священник о. Сергий, как военнопленные умирали от недоедания и холода. Часто ослабевших военнопленных достреливали. Хоронить их заставляли местных жителей здесь же, в районе улицы Выгонной, в отработанный уголь и около т. н. «ивановского переезда».

Иван Романов.

На улице тогда было всего три дома, а рядом лес. Газеты “Двинский вестник” и “Латгальская жизнь” за 1942 год поместили объявления о призыве граждан уезда 1918-1924 г.г. в “Латышский легион”. Многие жители города и уезда всячески уклонялись от этого призыва.

Определенную помощь в уклонении от мобилизации оказывал врач Борис Михайлович Переплетников, человек высокой культуры, который после окончания медицинского факультета Новороссийского института до революции стажировался в институте Луи Пастера в Париже. Оказывал он помощь подпольщикам и партизанам. Морозной ночью 1944 года, когда он помогал раненому партизану на Абренских хуторах, был схвачен полицией и брошен в городскую тюрьму. Затем последовал Саласпилс, лагеря Германии , где он был замучен.

Иева Палдыня,
руководитель
Оперативной группы ЦК КП(б) Латвии, участниица рейда полка «За Советскую Латвию».

О масштабах репрессий может рассказать сохранившийся в архивах Германии документ, отправленный руководителем СС и полиции области в Динанбурге в Ригу. Он рассказывает об акции “Летнее путешествие”, проведенной 25 августа 1943 года в четыре часа утра по четырем районам Латгалии.В ходе этой акции только за один день в Абренском (Пыталовском) районе были арестованы 649 человек, из них 188 детей.

Вопреки фашистскому террору патриоты продолжали борьбу, которая началась с первых месяцев оккупации.

Крестьяне уклонялись от уплаты налогов и поставок продовольствия, молодежь противилась отправке в Германию. Уже осенью 1941 года на территории уезда начала действовать первая подпольная группа, которая получила имя “Заря”.Вот как об этом пишет в своих воспоминаниях командир группы И. И. Романов: “...Молодежь собралась на тайное собрание в деревне Боровка 1 ноября. Собралось 13 человек... На этом собрании была принята клятва-присяга.

 
Петр Гродненский.

Насобрании постановили: 1) с 6 на 7 ноября в деревне Заходы на тригонометрической вышке вывесить красный флаг; 2) в Абрене, Шкилбанах, Пурвмале (Носово), Аугшпилсе (Вышгородок), Гаврах расклеить листовки-воззвания к населению; 3) собирать оружие; 4) создать подпольные группы в Аугш-пилской и Гавровской волостях. Листовки поручалось составить и размножить Толе Писукову и мне.

5 ноября 40 экземпляров листовок были написаны. Писали рукой печатными буквами через копировальную бумагу. Подходил праздник 7 ноября, а настоящего флага мы не могли найти. Выручила моя сестра Мария. Она отдала свое красное шелковое платье. Флаг был сшит. С 6 на 7 ноября 1941 года члены подпольной организации “Заря” в составе шести человек — я, Иван Павлов, Толя Писуков из деревни Колуя, Федя

Иван Павлов.

Трифонов, комсомолец из деревни Заходы, его односельчане Миша Милов, Вася Супов собрались на задание. Мы с Павловым полезли с флагом на вышку. Остальные разошлись в разные стороны в засаду. Флаг был вывешен. Подпольщики радостными разошлись по домам”.
Были расклеены и листовки.

Так подпольная группа заявила о своем существовании. Несколько позднее были созданы подпольные группы в деревнях Путятино (командир Дмитрий Новиков) и Пундури (командир Михаил Веселов).

Еще одна группа сопротивления начала действовать на территории Пурвмалской (Носово) волости. Людей, которые ненавидят немецких оккупантов и их местных приспешников, собирает в своей и соседних деревнях К. И. Бравина. В группу сопротивления вошли семья Буйловых из деревни Поярково, М. Кудрявцева, cемьи Прокофьевых и Пленовых, Ж. Зуброва и Д. Мордовина из деревни Скорлятино.

Участники группы собирались вместе, обсуждали свои действия, слушали по радиоприемнику известия о событиях на фронтах.Вскоре группе сопротивления стало известно, что в уездный центр город Абрене немцы пригнали военнопленных Красной Армии. Узнав о том, что они находятся в очень тяжелых условиях, Клавдия организовала с помощью девчат группы ежедневную передачу военнопленным продуктов питания. Большая помощь оказывалась выходившим из окружения бойцам Красной Армии, многим из них давали гражданскую одежду, слабых и больных кормили и лечили.

Дальнейшему развитию подпольного движения содействовал 500-километровый рейд полка “За Советскую Латвию”. К 10 июля 1942 года отряд достиг границы., которую решено было переходить малыми группами. Вот как об этом вспоминает командир полка Вилхельм Лайвиньш в сборнике воспоминаний “На правый бой, на смертный бой”:

“...9 июля несколько наших групп в районе Крейчского болота и к югу от леса Бабий Мох пытались перейти границу Латвии, но безуспешно. Немцы разместили вдоль границы посты сильного заградительного пулеметного огня и усиленно охраняли границу... Тогда мы решили перейти границу, разделившись на более мелкие группы—по ротам, в каждой по 20—25 человек. 14 июля у деревни Путрино и 15 июля у деревни Потреши границу перешли шесть рот общей численностью 125 бойцов.
Вторая рота 3-го отряда со спецгруппой пошла на север, чтобы перейти границу в районе Стомари под Аугшпилсом, но на краю болота у Кокшино нас окружили. В бою погибли Гриета Петерс, Элвира Двелес, Янис Лавринович”.

Судьба многих из перешедших границу также была трагической. В районе Скангалей погибла в бою одна из рот, ее заметили местные айзсарги и сообщили немцам. Некоторым бойцам полка удалось законспирироваться. Впоследствии они сыграли значительную роль в организации широкого подполья на территории уезда.

В конце лета 1942 года Латвийской антифашистской организацией под руководством А. Редниекса были созданы антифашистские подпольные группы в Куправе, Аугшпилсе, среди рабочих депо Абрене. Крупная подпольная молодежная организация «Искра» действовала в стенах гимназии (руководители П. Гродненский, Н. Тройников, В. Хитров). В ноябре многие группы были разгромлены гестаповцами. Но значительное число подпольщиков продолжало активную борьбу с врагом.

Одной из наиболее крупных была в то время подпольная группа на железнодорожном узле.

на следующую